Александр Куприянов

О! Как ты дерзок, Автандил!

Так не бывает? Бывает!

Две повести под одной обложкой совсем о разном. Их герои очень непохожи друг на друга. Ни по возрасту, ни по характеру, ни по обстоятельствам жизни. Но есть нечто, что очень прочно и таинственно объединяет эти два произведения Александра Куприянова: «Таймери» и «О! Как ты дерзок, Автандил!».

Прежде всего – завораживающая притягательность этой прозы. Начинаешь читать – и уже невозможно оторваться. А когда откладываешь на время чтение – так и остаешься в атмосфере прочитанного. Постоянно ловишь себя на мысли о людях и событиях, с которыми быстро успел сжиться, хочешь поскорее к ним вернуться, чтобы продолжить общение.

Почему так? Ведь, например, в повести «О! Как ты дерзок, Автандил!» некоторое время вообще ничего особенного не происходит. Однако смотреть на жизнь глазами девятилетнего мальчика Нестора сразу становится очень интересно. И важно. Что-то очень серьезное открывается в его порой наивных, а иногда дерзких наблюдениях и размышлениях. Только очень большим писателям удавалось добиваться такого глубокого проникновения в детскую психологию с ее чистотой и драматизмом.

А уж когда сюжет начинает стремительно закручиваться как в одной, так и в другой повести, то напряжение становится таким невероятным и написано это так мастерски, что просто физически ощущаешь себя рядом с героями и вместе с ними переживаешь страх и азарт, надежды и разочарования.

И в этом мастерстве, конечно же, кроется один из секретов прозы Куприянова. Он создал свой собственный стиль, добивается непредсказуемости в сюжетных построениях, а его обращение со словом достигает виртуозных высот. Отсюда и особая эстетика чтения его повестей.

При этом они необычайно содержательны по фактологии. В этом тоже одна из куприяновских фирменных фишек. Масса разнообразных сведений – актуальных и исторических, философских и географических – рассыпана по страницам этих произведений. Это вовсе не искусственный прием, а, пожалуй, проявление многогранной личности и судьбы автора. Он очень много знает. Потому что многое и многих видел в жизни. За его плечами уникальный жизненный багаж – от Дальнего Востока до Альбиона, встречи и знакомства с людьми разных профессий – от знаменитостей до простых работяг.

Да, увлекательность произведений Александра Куприянова во многом объясняется своеобразием его личности. Они интересны, потому что он сам интересен.

Но это не все.

Самое важное и сильное в двух этих повестях, как и во всем творчестве Александра Куприянова, это как раз то, что, судя по всему, составляет предмет его многолетних внутренних поисков и переживаний. Постижение Бога. Любви. Духовных тайн. Об этом не говорится напрямую. Но это главный нерв повествования. А интрига тут не менее крута, чем зримые сюжетные повороты. Вопросы, которые при этом возникают, необыкновенно захватывающи. А ответы неоднозначны и неокончательны. Как любое настоящее творчество. Как настоящая жизнь.

Что же касается собственно сюжетных линий, то и тут появляется нечто общее для двух повестей. Когда кульминацией становится жестокое – не на жизнь, а на смерть – противостояние человека и гигантской рыбы.

Чтобы после Мелвилла и Хемингуэя браться за такой сюжет, надо быть очень смелым автором. Но Куприянов как раз таков. И в жизни. Те, кто близко знают его, могут обнаружить в личности этого человека редкое сочетание отчаянной смелости и глубоко запрятанной, но пронзительной сентиментальности. Жесткость в общении с окружающими необычайно органично переплетается у него с тонкой нежностью в отношении к людям.

И в этом сочетании несочетаемого, возможно, кроется главная тайна прозы Александра Куприянова. Отсюда и своеобразный стиль автора, и рожденный им жанр, в котором сплавлены воедино изящная словесность и документализм, яркий реализм и фантасмагория.

При этом возникает удивительный эффект. Чем более невероятными становятся повороты сюжета и чем причудливее обстоятельства, тем сильнее ощущение реальности происходящего. Все эти чудаковатые персонажи, экстравагантные поступки и чудесные явления вдруг очень глубоко убеждают в правде характеров этих людей. В правде жизни.

И вспоминается знаменитый диалог под весенним дождем в старом добром фильме:

– Но ведь так не бывает.

– А вот бывает.

Таймери

От автора

Повесть «Таймери» писалась по заказу английского издателя, была «громко» названа рецензентом «хемингуэевской традицией в прозе», что, конечно же, лестно, но из-за проблем, не связанных с текстом, книга пока там не вышла. Считаю необходимым сказать об этом, поскольку стилистика «Таймери» может оказаться не совсем привычной для российского читателя. Реалии нового времени принесли много открытий в сфере человеческих отношений, и часто, к сожалению, печальных, а порою просто чудовищных. Многие ценности, достигнутые цивилизацией, подверглись сомнению и были преданы забвению. Хотя ценности эти просты: уважать стариков, любить детей, быть верным в дружбе, искать свой путь к Богу. Сомнению подвергается даже традиционная любовь, которая во все времена была бескорыстна. В повести, которая писалась как притча, автор обращается к понятиям, без которых человек не может называться человеком. Главный герой – олигарх, ушедший из бизнеса, со странным именем Димичел борется не с огромным тайменем, которому тысяча лет. Он борется с самим собой, со своей гордыней. Так какова же цена забвению вечных постулатов человеческого бытия?..

Посвящается «Таймери» моим товарищам по многолетним сплавам на реках Севера, Сибири и Дальнего Востока: В. Сунгоркину-старшему, В. Сунгоркину-младшему, И. Саватеевой, А. Саватееву, И. Коцу, А. Бланкову, В. Горяинову, Д. Ушакову, В. Баязитову, Р. Фарзутдинову, Л. Захарову, В. Мамонтову, А. Ганелину, А. Зарубину, В. Чернолуцкому, М. Кожухову и, конечно, Андрею Иллешу, «одинокому ловцу» тайменей на фоне быстрой воды. Его уже нет с нами. Верность Андрея Иллеша дружбе и сплаву, как и верность перечисленных мною выше людей, не может подвергаться сомнению. Да, впрочем, никогда и не подвергалась.

Таймер (timer, англ.) – прибор, автоматически устанавливающий время начала и конца каких-либо процессов.

Таймень (Hucho taimen, лат.) – рыба рода таймени семейства лососевых. Длина тела тайменя достигает двух метров, вес – до 100 кг. Хищник, нерестится весной, плодовитость до 40 тыс. икринок. Встречается в России на обширных территориях от Предуралья до восточных окраин Якутии и Дальнего Востока. Относится к древнейшему виду живых существ.

В Монголии, где водится таймень, местные жители не ловят и не едят эту рыбу. По местным поверьям, рыболов, поймавший тайменя, обречен на беду.

1

Его звали Димичел. Недавно ему исполнилось сорок три года. Он носил очки и один раз в неделю, по пятницам, читал Библию. Потом ему становилось грустно. Наверное, от воспоминаний. Он закрывал Библию и поднимался на крышу своего дома. Там, на крыше, стоял телескоп. Димичел мог часами смотреть на звезды. Почему-то особенно его привлекало созвездие Гончих Псов.

«Я Андалузский пес, бегущий краем моря», – напевал он негромко, поднимаясь по высокой лестнице, ведущей на чердак. Он представлял себе рыжую вислоухую собаку, которая бежит вдоль пенного прибоя и, глупая, бестолково лает на набегающую волну. Его жесткие, с мелкими кудряшками волосы действительно отдавали